3. Сложный душевный мир

Мы не забыли: должно пройти четыре дня, пока князь снова явится к Наташе. Елена пришла в первый день, и для Ивана Петровича день этот тянется бесконечно долго: с утра - неожиданное появление Елены и первое знакомство с ней. Затем поездка с ней на Васильевский и сцена у Бубновой, встреча с Маслобоевым, его обещание выручить Елену и, главное, таинственный намек на какое-то грязное и страшное "дельце" князя; от Маслобоева - к старикам Ихменевым, от них - к Наташе... И все это в полубольном, тяжелом состоянии, в полубреду... Но даже и вечером Иван Петрович не едет домой, не ложится в постель, а торопится к Маслобоеву - как оказалось, не зря: Маслобоев сдержал свое слово, увез Елену от Бубновой. Наконец-то Иван Петрович возвращается в свою комнату, но уже не может отдохнуть: с ним Елена, она больна, в жару и бреду. Иван Петрович уступает девочке свою кровать, а сам засыпает "уже поздно, в первом часу ночи... подле нее на полу". Так кончается для него первый день.

Второй день начинается "очень рано", потому что какой же сон на полу, около больной девочки, о которой беспокоишься! К утру Елена заснула крепко, но Иван Петрович не мог тоже заснуть: он должен был бежать за доктором, пока девочка спит, чтобы, проснувшись в чужом месте, она не испугалась.

Всякий ребенок, даже и не переживший таких страданий, какие выпали на долю Елены, даже вполне благополучный и совсем еще маленький, - всякий ребенок - это сложный душевный мир, с которым нужно уметь обращаться. Елена же представляла собой загадку, которую и не могла, и не хотела разгадать Бубнова и которую пытается понять Иван Петрович.

Вот что он замечает в своей гостье: "И вчера и третьего дня, как приходила ко мне, она на иные мои вопросы не проговаривала ни слова, а только начинала вдруг смотреть мне в глаза своим длинным, упорным взглядом, в котором вместе с недоумением и диким любопытством была еще какая-то странная гордость".

Доктору она тоже "не отвечала ни слова, но все время только пристально смотрела на огромный Станислав, качавшийся у него на шее". Станислав - это орден, и Елена, может быть, знает, что орден. Она любопытна, как всякий ребенок, вероятно, хочет знать, за что наградили доктора, но жизнь приучила ее не задавать вопросов, приучила молчать, чтобы как-нибудь ненароком не унизить себя.

Ивану Петровичу никогда еще не приходилось иметь дела с детьми. Но у него есть свойство, необходимое каждому, кто берется воспитывать: он хорошо помнит свое детство. Это помогает ему понять Елену, не сердиться на нее, например, когда она вырвала руку у доктора, хотевшего пощупать ее пульс, и отказалась показать ему язык. Старичка доктора, давно забывшего свое детство, Елена поразила: он никак не мог понять дикого, тяжелого взгляда девочки, ничем не может объяснить ее упрямства. Иван же Петрович легко представляет себя на месте этой девочки - себя не сегодняшнего, взрослого, а в детстве - это помогает ему понять странное поведение Елены. Доброта рождает в нем душевную деликатность: он не хочет лишний раз расспрашивать девочку, чтобы не напомнить ей страшного прошлого; он решает как можно реже оставлять ее одну - и потому не едет ни к Наташе, ни к ее матери, он еще не знает, как поступить с Еленой, оставить ли у себя или поместить в какую-нибудь хорошую, добрую семью (да ведь такую семью еще надо найти!), но он уже взял на себя ответственность за ее будущее.

Вот этого-то его свойства и не понимает Елена: не видела она в людях доброты. Иван Петрович еще не представляет себе, сколько неожиданных трудностей предстоит ему одолеть из-за того, что Елена не может поверить, чтобы человек был просто добр и ничего за это не требовал.

Итак, день Ивана Петровича заполнен с самого утра: сходил к доктору, приготовил чай, потом пришел доктор и осмотрел Елену, следом явился Маслобоев. От него мы, наконец, узнаем, как видят посторонние глаза ту квартиру, что показалась Ивану Петровичу вполне для него подходящей: "Ведь это сундук, а не квартира".

"Ведь это сундук, а не квартира"! - одна фраза, но за ней все бедственное положение Ивана Петровича, к которому сам он уже притерпелся, как бы и не чувствует его, и считает возможным поселить у себя в комнате еще одного человека, а на свежий взгляд Маслобоева, положение - хуже некуда. Маслобоев понимает и то, что "все эти посторонние хлопоты отвлекают от работы".

Действительно, пока мы слышим одного только Ивана Петровича, мы не представляли себе, до какой степени заботы о чужой внучке и о семействе Ихменевых отрывают его от дела, - сам Иван Петрович никогда не говорил об этом: единственное, на что он жаловался изредка, что работа не идет, но ведь это может зависеть не от обстоятельств, а от самого человека. Теперь, глядя глазами Маслобоева, мы увидели: как же, в самом деле, он думает работать, имея на руках больного ребенка, которого нужно кормить?

Маслобоев, как человек практический, задумался об этом, он понял и то, что у Ивана Петровича денег совсем нет, и пришел к заключению: "...за тебя надо серьезно приняться. Эдак жить нельзя". Он тут же снова предлагает Ивану Петровичу денег - постепенно мы начинаем понимать, что Маслобоев гораздо лучше, чем показался с первого взгляда: он и добрый, и готов помочь... Этот человек еще не раз заставит нас задуматься, добро и зло так сплетены в нем, что ни он, ни его школьный товарищ, ни сам автор не могли бы сказать, хороший он или плохой. Да ведь таково большинство людей: их можно увидеть по-разному, глядя с разных точек зрения. Во всяком случае, к Ивану Петровичу Маслобоев оборачивается лучшей своей стороной.

Как практический человек, Маслобоев прямо ставит вопрос о Елене: "...что, ты ее поместишь куда-нибудь или у себя держать хочешь?" Но Иван Петрович еще не решил и спрашивает Маслобоева: "Ну, на каком, например, основании я буду ее у себя держать?

- Э, что тут, да хоть в виде служанки..."

Маслобоев-то понимает, что никому нет дела до Елены, никому и в голову не придет доискиваться, куда она делась, а взять в служанки девочку такого возраста - вполне естественное дело. Но Ивана Петровича пугает его предложение: "Прошу тебя только, говори тише. Она хоть и больна, но совершенно в памяти..." Он боится, как бы девочку не испугало появление Маслобоева, которого она видела вчера вечером у Бубновой, и еще больше не испугало бы предложение взять ее в виде служанки - словом, он и сам не знает твердо, чего боится, но не хочет ничем травмировать Елену.

И, действительно, как только Маслобоев ушел, Елена стала спрашивать Ивана Петровича, кто это был и не придет ли за ней Бубнова. Выслушав успокоительный ответ и взяв Ивана Петровича за руку, она "тотчас же отбросила ее, как будто опомнившись". И снова Иван Петрович не рассердился за это на девочку, а задумался: "...просто бедняжка видела столько горя, что уж не доверяет никому на свете".

Характер Елены чрезвычайно интересует Достоевского: читая о ее выходках, мы начинаем понимать психологию униженного и оскорбленного, но не покорившегося подростка. У девочки трудный, мучительный характер - и при этом яркий; немудрено, что Иван Петрович не решается оставить Елену одну, чтобы пойти к Наташе. Но душа его неспокойна - ему кажется, что он нужен Наташе, а его-то и нет... Неожиданно Елена сама помогла ему: "...она попробовала улыбнуться и как-то странно взглянула на меня, как будто борясь с каким-то добрым чувством, отозвавшимся в ее сердце". Елена уже поняла, что не по своим делам Иван Петрович спешит из дому. Она уже и не скрывает, что никуда от него уходить не хочет. Но долго еще ему придется завоевывать ее гордое сердце...

От Наташи Иван Петрович возвращается грустный. Но все его размышления прерываются, едва он вошел в комнату: прежде, когда он жил один, Иван Петрович мог хоть всю ночь размышлять о Наташе. Сейчас у него нет времени думать ни о Наташе, ни о своей любви; Елена приготовила ему новый сюрприз: она хочет вернуться к Бубновой: "Пусть погубит, пусть мучает... Я бедная и хочу быть бедная. Всю жизнь буду бедная: так мне и мать велела, когда умирала. Я работать буду... Я в работницы наймусь..."

Иван Петрович уже понял: "...с этой девочкой... будет много хлопот". Одного еще он не может рассудить: в том, что Елена плачет при нем, рыдает и не может успокоиться, позволяет ему утешать себя, - в этом уже видно ее громадное доверие. Ведь там, у Бубновой, она молча сносила все обиды и даже побои, никому не показывала своих слез, своего горя... Ему она уже верит и -- боится поверить, что кто-то может быть к ней добр, боится расстаться с выстраданным убеждением: у нее есть только один путь - жить гордо и одиноко, ни перед кем не раскрывать своей души и ничего не получать даром, все зарабатывать своим трудом.

Все эти дела и заботы совершенно измучили Ивана Петровича. Он признается: "...я редко был в таком тяжелом расположении духа, как засыпая в эту несчастную ночь".

Но присутствие Елены, ее слезы и порывы уйти к Бубновой все-таки хоть немного отвлекли его от Наташиных дел. Сама же Наташа - и он представляет себе это - все бродит в одиночестве по комнате и все обдумывает то, что произошло в ее жизни. Нет, не на радость ей явился князь с предложением - Иван Петрович окончательно понял это, потому и засыпает в таком "тяжелом расположении духа".

Третий день ему приносит не меньше забот. Едва проснувшись, он услышал "какие-то звуки, как будто кто-то шуршал по полу веником", и, встав, обнаружил Елену с веником в руках. "Дрова, приготовленные в печку, были сложены в уголку; со стола стерто, чайник вычищен; одним словом, Елена хозяйничала".

Конечно, ничего нет дурного в том, что девочка - уже не маленькая и многое умеющая - прибирает комнату. Но девочка вчера еще была в жару; она больна, и, главное, Иван Петрович понимает: не из доброго чувства взялась она хозяйничать: "...мне именно казалось, что ей как будто тяжело было мое гостеприимство и что она всячески хотела доказать мне, что живет у меня не даром".

Следующая сцена - одна из наиболее странных в романе и наиболее точно в ней виден весь характер, даже можно сказать, нрав Елены. В ответ на совершенно невинные слова Ивана Петровича: "Вот и платьице хорошенькое запачкала веником" - Елена с самым хладнокровным видом разорвала свое кисейное платье сверху донизу, а затем в ярости "изорвала... чуть не в клочки". При этом она смотрела "каким-то вызывающим взглядом" и, вероятно, ждала, что Иван Петрович будет ругать ее.

Но мы уже знаем, что Иван Петрович не станет ругать девочку, у него - другое оружие. "На это дикое, ожесточенное существо нужно было действовать добротой", - пишет Иван Петрович, и он тут же отправляется на поиски срочной работы и денег, а добыв их, - на Толкучий рынок, где покупает Елене платье.

Он думал еще, что надо бы купить "какую-нибудь шубейку", белье, но не решился: "Елена такая обидчивая, гордая. Господь знает, как она примет и это платье, несмотря на то, что я нарочно выбирал как можно проще и неказистее, самое буднишнее..."

Вот чем Иван Петрович победит Елену - не платьем, а тем, что признает в ней личность, право на обидчивость, на гордость. Одевала ведь ее и Бубнова, даже роскошно одевала, но эти ее наряды были ненавистны Елене.

Теперь же, увидев купленное Иваном Петровичем скромное платье, "она вспыхнула... была чрезвычайно удивлена и вместе с тем... ей было чего-то ужасно стыдно... и что-то мягкое, нежное засветилось в глазах ее".

Видя, что Иван Петрович опять собрался уходить (он вновь беспокоился о Наташе), Елена говорит: "Вы, когда уходите, не запирайте меня... Я от вас никуда не уйду" - и опять добавляет, что будет работать: стирать Ивану Петровичу белье, готовить кушанье... Она, без сомнения, не имела в виду заплатить своим трудом за платье, а просто хотела сделать для него что-нибудь хорошее, ответить заботой на заботу. Но Иван Петрович на этот раз не понял ее и даже упрекнул: "...тебе тяжело от меня самый простой подарок принять. Ты тотчас же хочешь за него заплатить, заработать, как будто я Бубнова и тебя попрекаю. Если так, то это стыдно, Елена".

Девочка могла бы ответить, что она совсем другое имела в виду, но промолчала. Не может она за три дня изменить свой характер - такому забитому, измученному существу нужно время, чтобы понять доброту. Единственное ее оружие - молчание, и она пользуется этим оружием, боясь раскрыть то человеческое, что уже проснулось в ней в ответ на заботу Ивана Петровича. Но и она кое-чего добилась: Иван Петрович, уходя, оставил ей ключ и просил запереться изнутри. Теперь уже и он начал доверять Елене.

Этот третий день тянулся невыносимо долго. Иван Петрович не мог не забежать к Наташе, а вернувшись от нее, застал у себя старика Ихменева, немало удивленного присутствием Елены.

Был совсем измучен, едва перемогал болезнь, но превозмочь ее был уже не в силах: проводив старика, Иван Петрович упал в нервном припадке - и, если бы не Елена, мог заболеть надолго.